Александр Верховский, директор аналитического центра «Сова» :

Из того, что было сказано накануне, невозможно угадать, каким в итоге будет этот закон. Нужно ждать сам документ. Я подозреваю, что он будет довольно декларативным и представлять из себя либо продолжение той Стратегии национальной политики, которая была принята в 2012 году, либо напоминание о ней. Ее многие подзабыли, а многие и не заметили. Как и положено стратегии, документ содержал лишь какие-то общие положения.

Политика же государства в сфере управления сейчас идет тяжело, и не очень понятно, что делать. И это неплохой шаг — принять документ, который мало к чему обязывает, но красиво называется. Предполагаю, что на этом все и кончится, но это именно что предположение. Возможно, какие-то последствия у этого закона и будут, только непонятно какие.

Кроме того, нужно понимать, что этот закон — не про наказание. Речь идет о том, чтобы отрегулировать общественные и государственные органы в таких сферах, как преподавание на национальных языках, распределение полномочий в этнополитике между федеральными и муниципальными властями. В частности, на Совете по межнациональным отношениям, где был Путин, обсуждался вопрос, чтобы Агентству по делам национальностей передать тематику интеграции мигрантов, которая очень часто лежит на городских муниципальных властях и не имеет федерального координатора.

Обычно к тематике наций власти возвращались, когда случались какие-то обострения, которых сейчас мы, вроде бы, не наблюдаем. Но возможно, хотя это только моя гипотеза, что на федеральном уровне власти ожидают, что обострения еще грядут. Например, стратегию 2012 года принимали после годичной дискуссии, которая началась после беспорядков на Манежной площади. Сразу все забегали, провели заседание Совета по делам национальностей, где выступил тогда еще президент Медведев, премьер Путин, а соответствующие министерства по итогам разработали документы. Потом начался долгий процесс согласования, ведь в этой теме очень много заинтересованных лиц, которые пытаются что-то добавить. Возможно, наверху опасаются, что нечто подобное может случиться, и готовятся заранее.

Еще одна гипотеза — таким образом пытаются поднять старую тему соотечественников. Соотечественники в целом — это важный ресурс во внешней политике. Они могут быть бывшими российскими гражданами, а могут и не быть, главное — что они ощущают свою связь с Россией. Это может быть генетическая связь с Российской Федерацией или даже Российской империей, вплоть до людей, уехавших до революции.

Сейчас тема определения политической нации из рук идеологов, политаналитиков и писателей переходит в правовое поле, в закон. Так, формально на данный момент ясно, что, если есть паспорт, ты российский гражданин. При этом все понимают, что есть проблема и хочется какого-то более концептуального направления. Попытки его создать предпринимались раз за разом с момента распада СССР. Но самоопределение нации — это всегда вопрос того, как люди себя понимают. Можно попытаться им это предложить, но довольно трудно что-то навязать. На сегодняшний день люди словом «россияне» вообще редко пользуются, и даже идет академическая дискуссия о том, насколько вообще едина эта нация.

Митинг Федерации мигрантов России в Москве, 2007 (Фото: ТАСС)

Источник статьи: rus2web